Наши машины огибают кирпичную «стену усадьбы», которая больше напоминает средних размеров крепость, и выезжают на набережную Волги. Впервые открывается вид на фасад замка. Первое впечатление? Нет, не масштабы строения – этим нас, жителей большого города, не удивишь. Пожалуй, оригинальность. Причудливое смешение стилей рождает не безвкусное нагромождение деталей, к которому начала привыкать современная архитектура, а стройный ансамбль. В этом ансамбле каждое украшение отличается своеобразием, и в то же время дополняет собой остальные. Второе – монументальность. Стены, полы, потолки – все наводит на мысли, что представители знатного рода рассчитывали, что множество поколений их потомков вырастет в этом доме. Рассказ экскурсовода подтверждает первые впечатления о том, что замок задуман не только как красивый, но и удобный, теплый, функциональный жилой дом. Каким он, собственно, и был… Был? Ну конечно, за последние сто лет замок сменил несколько хозяев, и к каждому последующему попадал во все более жалком состоянии. Тем культурным и историческим ценностям, наполняющим замок и составлявшим его интерьер, которые попали в музеи, просто повезло! Немалая часть их утеряна безвозвратно.

   Но даже сейчас, замечая голые стены и ободранную краску («Вы не думайте, в нише, где теперь туалет, раньше статуи стояли»), в замке есть на что посмотреть. Пусть работает во всю воображение и заставляет вновь гореть хрустальные люстры и освещать фамильные портреты, картины итальянских мастеров, китайские украшения. Совсем легко представить себе в центре винтовой лестницы королевскую пальму, упирающуюся пушистой верхушкой в огромный купол из горного хрусталя. Не роскошь и богатство делают из здания Дом, а тепло души, которое вложили в него создатели замка. Малюсенькая часть этого тепла пробивается даже сквозь все это ужасное запустение. Не случайно есть легенда о том, что одна ступень на лестнице под куполом обладает целительной силой.

   Вряд ли даже в наше время, когда сместилась система ценностей, стоит идеализировать Шереметьевых – богатых, своенравных помещиков. Но ясно одно: не те люди заслуживают уважения и доброй памяти, которые стремятся как можно больше потреблять, а те, которые пытались созидать Красоту. Шереметьевы не просто сорили деньгами, а позволяли художникам творить, и бережно относились к культурным ценностям.

   В позапрошлом веке Алексей Толстой написал сатирическое стихотворение «Порой веселой мая», в котором описывает возможные последствия Российской коммуны. В нем двое влюбленных наслаждаются идиллией природы и возмущаются, что цветочный сад превратят в огород и курятник, а соловьев истребят «за негодность»:

«В одном согласны все лишь:
Коль у других именье
Отымешь да разделишь,
Начнется вожделенье.

Весь мир желают сгладить
И тем ввести равéнство,
Что все хотят загадить
Для общего блаженства!»

   Современники, увлеченные идеями народничества, резко осудили поэта и назвали стихотворение «Полицейской балладой». Однако, оценивая уцелевшие жалкие останки культурных ценностей, переживших смутное время и сохранившихся до наших дней, понимаешь, что слова А. К. Толстого оказались пророческими.